– О! Это Эвмениды, мои старые знакомые! –воскликнул Одиссей, направляясь к трем сестрам. Ахиллес пошел следом заним. – Здравствуйте, Тисифона и Алекто! Здравствуй, Мегера! Кажется, выпроделали неблизкий путь из старой доброй Эллады.

– Здравствуй, Одиссей, – ответила Алекто. Это былавысокая и худая женщина с крупными, мужскими чертами лица; ее волнистые седыеволосы были аккуратно уложены в пучок. Нацелив на Одиссея свой орлиный нос,которому мог бы позавидовать не один знаменитый полководец или политик, и несводя с героя круглых немигающих серых глаз, она добавила: – Мы знали, что тыпойдешь именно этим путем, и ожидали тебя здесь.

– Но как вы могли предугадать это? – спросилудивленный Одиссей. – Никто, кроме ведьм, не знал, куда мы направились.

– Мы ведь в близком родстве с ведьмами, – сказалаАлекто. – Мы побывали на Кухне Ведьм и там узнали, что вы пошли прямочерез этот луг, который зовется Лугом Интерлюдий. Сюда закрыта дорога злу, вкакие бы одежды оно ни рядилось; вот почему мы вынуждены были изменить свойоблик. Мы сейчас не при полном параде, как видишь; однако обратноеперевоплощение займет лишь несколько минут, и мы снова будем выглядеть какнадо…

– О, нет, вещие девы! Что вы! Вам к лицу любойнаряд, – быстро ответил Одиссей. – А вот и мой друг Ахиллес. Иди кнам, Ахиллес. Ты знаком с этими дамами?

Ахиллес медленно, осторожно приблизился и встал рядом сОдиссеем.

– Кажется, мы уже встречались, когда я навещал Ореста[56], – застенчиво проговорил он. – Но что привело вассюда, о неразлучные сестры, и зачем вам понадобилось разыскивать Одиссея?

– Мы искали не Одиссея, а тебя! – раздался резкийголос Тисифоны.

Ахиллес заметно побледнел:

– Меня?.. Но что я такого сделал?..

– Мы должны настичь Фауста и пропавшую женщину, котораясейчас находится вместе с ним – ее-то мы и ищем. Я имею в виду твою женуЕлену, – ответила Алекто.

– А зачем вы ищете Елену? – спросил вконецрастерявшийся Ахиллес.

– О, мы не имеем ничего против нее лично. В этойистории она выступает как невинная жертва обмана, которая должна бытьвозвращена обратно в царство Аида. Мы как раз представляем службуТрудоустройства и Размещения Персонажей Античности, прибывающих в этот мир.Аззи Элбуб, демон, укравший Елену, нарушил целый ряд важнейших правил, когдавзял Елену из подземного царства. Он не имел никакого права переносить ее всовременный мир. Мы строго следим за тем, чтобы подобных нарушений было какможно меньше, и исправляем те, что уже совершены. Мы собираемся вернуть Еленутебе… Но что с тобою? Ты как будто не рад этому?

– О нет, напротив, я очень рад! – воскликнулАхиллес, хотя в глубине своей души он отнюдь не был в том уверен. – Я исам явился сюда для того, чтобы ее разыскать.

– Это хорошо, – одобрила Алекто. – По правдеговоря, я не была уверена в твоих намерениях. Слишком много древних героев,покинув царство Аида, начинали вести себя отнюдь не так, как подобает отважныммужам. Они слонялись по Земле без дела, предаваясь обжорству и лени, позабыв освоем долге и упиваясь всеми радостями вновь обретенной жизни, всеминаслаждениями, доступными тем, кто имеет телесную оболочку.

Ахиллес что-то неразборчиво пробормотал в ответ.

Они проговорили еще несколько минут – дольше беседовать имне позволяло время: ведь двум героям предстояло отправиться на поиски Елены, иим нельзя было тратить драгоценные мгновения на пустую болтовню.

День 30 сентября 1588 г., весьма замечательный день в жизниЛондона выдался на редкость хмурым, но безветренным. В этот самый деньСаутворкский «Театр Розы» открыл свой новый сезон премьерой «Доктора Фауста» –пьесы, в которой главную роль предназначалось сыграть Эдварду Аллейну. Этопредставление, конечно, было не единственным важным событием в жизни города; однаконужно отметить, что «Доктор Фауст» был первой пьесой, поставленной Театромпосле того, как над Лондоном в очередной раз пронеслось черное дыхание моровойязвы. Подобное обстоятельство придавало спектаклю особую прелесть в глазахпублики, и дирекция труппы ожидала полного аншлага. Знаменитый «Пир во времячумы» еще не был написан в то время; но показное веселье горожан, еще неоправившихся от всех бед, которые приносит с собой страшная болезнь, могло быпослужить прообразом пушкинской трагедии.

Невзирая на непогоду, люди стекались к театру со всех концовЛондона и даже из весьма отдаленных от города предместий – из Грейвслайнса,Свис Котеджа и Хэмптон Корта, из Шефердс Милла и Рейндирс Хида, из Бэксби иВелтеншира. Они переправлялись через Темзу на паромах и нескончаемой вереницейбрели по Лондонскому Мосту. Еще до вечерней зари целые толпы собрались наплощади, и теперь все ждали лишь сигнала трубы, возвещающего началопредставления.

Мак и Мефистофель материализовались в одном из лондонскихтрактиров накануне премьеры.

– Господа! – воскликнул трактирщик, весьмаудивленный неожиданным появлением двух мужчин на том самом месте, где ещесекунду назад – он мог поклясться в этом – никого не было. – Я что-то невидел, как вы сюда вошли.

– Наверное, потому, что вы в это время любезничали сослужанкой, – ответил Мефистофель.

– О, нет, сэр! Я был вот здесь, за этой стойкой –чистил медную посуду и болтал с матушкой Хенли, которая каждый день снабжаетнас отличной провизией…

– Если вы не заметили, как мы вошли – так что с того?Уж не хотите ли вы сказать, что мой друг и я прибегли к волшебству, чтобыпопасть в ваш убогий трактир? – осведомился Мефистофель.

– Ни в каком случае, господин мой! – воскликнултрактирщик. – Зачем тратить время на колдовство, если дверь в нашезаведение всегда открыта! Чем могу служить вашей милости?

– Принесите-ка бутылку мальвазии – самой лучшей,которая у вас найдется, – сказал Мефистофель. – Что вам заказать,доктор? – спросил он Мака.